Будущее психотерапии и диалог культур

Лекция на IX Всемирном Конгрессе по психотерапии – online, 28.06.2020

Есельсон С.Б.: Эта лекция – попытка соединить мои размышления, которые до этого шли своими параллельными курсами.

__________________________________________________

С чего начинается будущее?

Когда-то на размышления об этом меня подвиг наш выдающийся философ-неокантианец, Георгий Петрович Щедровицкий.

Будущее – не продолжает настоящее.  Когда мы относим к будущему, экстраполируем то, что есть сегодня, то мы превращаем настоящее в вечное настоящее, в День Сурка.

Когда мы открытым нами связям придаем статус законов,  наделяем устойчивостью и пролонгируем во времени, то это время – это последовательность событий, в котором не возникает новизны.

Время, где возникает развитие, - это совсем другое время, хотя название носит то же самое.

Думаю, о развитии  размышлял Гегель, когда говорил о «кроте истории» и о том, что все новое растет и расцветает на обочине, незаметно, невидимо. Оно не схватывается никакими тенденциями.

Будущее обычно незаметно из настоящего, никак из него не вытекает.

Вспоминаю сентябрь 1992 года, я лечу из Владивостока в Москву. Лететь 10 часов. Чтобы скоротать время, покупаю в аэропорту книгу Нострадамуса с комментариями. Два комментария меня удивили, наверное, поэтому их и запомнил. Первое. Первое двадцатилетие XXI века – война христианства и ислама. Второе. Двадцатые годы XXI века – гражданская война в Америке.

Это точно ни из чего видимого в 1992 году не вытекало

Но если взять труды ведущих современных футурологов, то что мы видим?

1. Главная цель изучения будущего - это анализ того, что может произойти, если современные тенденции сохранятся, - говорит президент Всемирного общества будущего Тимоти Мак.
2. В 1900 году Джон Элфрет Уоткинс написал статью для женского журнала «The Ladies’Home» под названием "Что может произойти в ближайшие сто лет". Например, Уоткинс утверждал, что буквы C, X и Q исчезнут из алфавита, улицы уйдут под землю, на фермах будет расти клубника размером с яблоко, а дикие животные, включая мух, комаров и тараканов исчезнут.
3. 1 января 2000 года по российскому телевидению показали французский документальный фильм 1899 года, название было что-то вроде «Встречаем  XX век». Насколько я помню, из изобретения вакцин делался вывод, что осталось совсем немного – и все болезни исчезнут , из изобретения пластмасс делался вывод о скором налаживании производства искусственного питания и, следовательно, исчезновения голода, как такового, а из изобретения пулемета делался вывод об исчезновении войн.

4. А что пишут ведущие футурологи начала XXI века?

ОбриДиГрей (Великобритания)

Мы сможем остановить старение, посредством изменения структуры тела человека на клеточном уровне.

Он в общих чертах составил проект достижения активного долголетия, который назвал - SENS. Идея его состоит в том, что терапии совершенствуются быстрее, чем накапливаются повреждения в организме, а старение – это накапливающиеся всевозможные повреждения. Он  создал Фонд «Мафусаил», через который идет финансирование исследований и экспериментов (пока на животных)  в этом направлении. Как-то, в интервью  «The Guardian», он заявил, что продолжительность жизни человека, по его мнению, в конечном итоге, будет продлена до 1000 лет и предполагается, что первый человек, который проживет первую тысячу лет, уже ходит по планете. 

Рэймонд Курцвейл (США)

С декабря 2012 года Рэймонд Курцвейл занимает должность технического директора в компании Google.

Основные предсказания Курцвейла:

2010-е годы. Специальные устройства будут проецировать изображения прямо в человеческие глаза, создавая эффект виртуальной реальности (очки с эффектом 3D). Мобильные телефоны, встроенные в одежду, станут посылать звук прямо в ухо (Bluetooth). «Виртуальные ассистенты» будут помогать людям во многих повседневных делах. В частности, они смогут производить      мгновенный перевод иностранной речи. Маленькие компьютеры, связанные с      интернетом, будут всё теснее интегрироваться в повседневную жизнь. Компьютеры перестанут существовать, как      отдельные объекты — они примут нетрадиционную форму и будут встроены      в одежду и повседневные предметы. Виртуальная реальность будет вовлекать      не только зрение и слух, а все органы чувств.  В 2020-х годах в медицинских целях начнут      использовать наномашины. В частности, нанороботы смогут доставлять питание      к клеткам человека и удалять их отходы. Они также произведут детальное      сканирование мозга человека, позволяющее понять детали его работы. К концу      десятилетия в промышленности станут широко использоваться нанотехнологии, что приведёт к значительному удешевлению производства всех продуктов. К      2029 году компьютер сможет пройти тест Тьюринга, доказывая наличие у него      разума в человеческом понимании слова. Это будет достигнуто путём      компьютерной симуляции мозга человека. В      2030-е годы наномашины будут вставляться прямо в мозг и осуществлять      произвольный ввод и вывод сигналов из клеток мозга. Это приведёт к      виртуальной реальности «полного погружения», которая не потребует      какого-либо дополнительного оборудования. В      2040-е годы человеческое тело сможет принимать любую форму, образуемую      большим числом нанороботов. Внутренние органы будут заменены      кибернетическими устройствами гораздо лучшего качества. Курцвейл      предсказывает наступление технологической сингулярности в 2045 году. В это      время вся Земля начнёт превращаться в один гигантский компьютер, и      постепенно этот процесс может распространиться на всю Вселенную. Природа      сингулярности такова, что более конкретные прогнозы на период после 2045      года сделать затруднительно.

Дирк Хелбинг (Швейцария)

• В Швейцарском Федеральном технологическом Институте в Цюрихе, профессор Хелбинг руководит проектом по созданию математической модели, получившей название «Living Earth Simulator Project»(LES). Хелбинг уверен, что так же, как мы расшифровываем геном, так же и эта модель позволит ухватить сейчас невидимые связи всего со всем, охватывая практически все аспекты жизни на земном шаре: от экономической статистики стран, финансовых сделок, маршрутов миграции людей из одной страны в другую до данных о выбросе углекислого газа в атмосферу и повседневных «твиттов». Ориентировочная стоимость разработки составляет 1,4 млрд. долларов и, по предварительным прогнозам, должна быть завершена в 2020 году.  
• Хелбинг и его коллеги  создают устройство, способное, как они думают,  предсказывать события, начиная от войн и финансовых кризисов и заканчивая эпидемиями и вспышками инфекционных заболеваний. Важным условием является то, что машина должна настолько заранее предсказать будущее событие, чтобы люди успели принять меры, по его решению или устранению. 
• Европейская Комиссия и 30 ведущий научно-исследовательских институтов по всему миру создали консорциум для поддержки проекта LES. 
• Будущее в этом замысле моделируется, подобно моделированию проводимому учеными-синоптиками для предсказаний погоды. 

Кристофер Альберг (Швеция – США) 

Лауреат Нобелевской Премии по экономике за 2011

• Является создателем сервиса Recorded Future (записанное будущее).
• Компьютерные системы Recorded Future постоянно мониторят тысячи веб-сайтов, блогов и twitter-аккаунтов, используя сложнейшее программно-аналитическое обеспечение, в попытках обнаружить «невидимые связи» для предсказания событий, в которые могут быть вовлечены пользователи. Для этого его компания Recorded Future обрабатывает порядка 300 тыс. документов в час, сканируя около 250 тыс. источников. Помимо возможного предсказания события, RF устанавливает количество таких связей, а затем пытается использовать эту информацию чтобы измерить величину «импульса будущего события», то есть когда и где оно может произойти.
• Альберг в интервью изданию Business Insider как-то признал, что программное обеспечение по-разному работает в различных областях сканирования, прогнозируя лучше и эффективнее те события, которые происходят чаще других. Например, волатильность(изменчивость) фондового рынка угадывается чаще чем выборы.  
• В эту компанию проинвестировал Google.

Митио Каку (Япония, США)

Каку предсказывает,

• Чтобы купить подарки , в будущем не нужно будет идти в магазин и стоять в очереди, достаточно скачать в интернете виртуальную модель товара и распечатать его на 3D-принтере
• Будет принципиально новый доступ к Интернету. Его обеспечат специальные контактные линзы: вся информация будет поступать на их поверхность, а управлять ими можно будет, просто моргнув глазами.
• В будущем у людей вместо множества устройств — компьютера, смартфона, планшета, ноутбука — будет одно. Размер его экрана можно будет регулировать, и за счет этого оно заменит собой все остальные.
• Обои в домах станут интерактивными. Это значит не только то, что стиль интерьера можно будет изменить в любой момент, но и что, проснувшись среди ночи с болью в груди, можно будет позвонить рободоктору, который выслушает ваши симптомы и даст рекомендации. Для этого нужно будет просто повернуться на кровати к стене
• Компьютеры смогут читать наши мысли, а это, в свою очередь, позволит нам передвигать объекты и управлять машинами силой мысли.

Он также прогнозирует прогресс в области биотехнологий, который позволит людям увеличить продолжительность жизни и создавать новые организмы, которых в природе не существует. Нанотехнологии дадут нам возможность брать один материал и превращать в совершенно другой на молекулярном уровне, исполняя мечту средневековых алхимиков по созданию философского камня. По мнению Каку, к 2100 году исчезнут все межнациональные различия, а мир превратится в единую планетарную цивилизацию.

Фейт Попкорн (США)

• Фейт – единственная женщина среди известных футурологов. 

Её предсказания

• достижения в области генетики позволят людям создавать на заказ домашних животных с частичками собственной ДНК, чтобы их собаки и кошки напоминали их.
• производство продуктов «настройки настроения», такие как одежда с добавлением «нейрохимикатов» для повышения уверенности или остроты ума,
• фильмы станут многовариантными, появятся фильмы, подстраивающиеся под конкретного зрителя

Такие предсказания Попкорн как повышение спроса на татуировки, косметические операции и другие формы модификаций человеческого тела уже сбылись, но другие - такие как стремление молодежи к созданию собственной индивидуальности, отторгая модные бренды - все еще остаются в будущем. 

Элвин Тоффлер (США)  выдвинул идею того, что быстрое изменение может фундаментально поменять способ взаимодействия людей друг с другом. И какой будет результат? Возникнет состояние бытия, которое Тоффлер называет «высокой быстротечностью», когда отношения длятся все меньше и меньше, а люди, идеи и организации изживают себя быстрее и быстрее. В этом мире растущего непостоянства, по предсказанию Тоффлера, пользователи эволюционируют в общество растущего потребления, которое покупает одноразовую продукцию для удовлетворения временных нужд, будучи подверженным постоянному гипнозу покупать все больше и больше, качество не будет иметь большого значения.

__________________________________________________________________ 

Все замечательно.

Но! Они все экстраполируют то, что есть.

Причем здесь психотерапия?

Психотерапия, в отличие от психологии,  создавалась врачами, искавшими пути помощи своим пациентам, демонстрировавшим «странное поведение», мешавшее жить им и их близким.  И, в зависимости от философских или религиозно-философских воззрений создателя психотерапии им создавался свой праксис этого мировоззрения.

Так появлялась практика классического психоанализа как неокантианская, гештальттерапия как  праксис неодзэнбуддизма, процессуальная – как праксис неодаосизма, психодрамма как праксис неомарксизма, экзистенциальная терапия как праксис экзистенциализма.

Именно не техники и технологии, а праксисы вполне определенных целостных мировоззрений.

Надо сказать, современная технико-технологическая цивилизация, территориально ставшая глобальной, пытается приспособить психотерапии под себя, превращая их в набор инструментов, методик, техник, но пока этот процесс не дошел до полной и окончательной победы этой цивилизации над психотерапевтическими культурами.  Они очень часто противостоят технизации, правда обычно не доходя до оснований этого противостояния.

В психотерапиях живет разрыв по нескольким линиям с мировоззрением современной цивилизации. 

Я попытаюсь начать его рефлектировать и призываю коллег продолжить это действие.

Итак – линии  разрыва.

1. Опора на собственный жизненный опыт.

Когда-то мне Андрей Владимирович Гнездилов рассказал свою версию старинного греческого мифа о Хироне. Жил-был кентавр Хирон и у него был друг Геракл. Известно, что кентавры –существа бессмертные. Кентавр на одном и том же месте жил, был оседлым. А Геракл был путешественником. Когда он возвращался из путешествий, они встречались, и Геракл рассказывал Хирону, что он там увидел. Видимо, Хирон был очень хороший слушатель, а Геракл –  очень хороший рассказчик, на этом они сошлись. Однажды возвращается Геракл из своего очередного путешествия и рассказывает Хирону, что он увидел племя, которое наконечники к своим стрелам натирало ядом нервно-паралитического действия, если говорить современным языком. В какое бы место такая стрела ни попала, через некоторое время это животное или человек парализован. Необязательно целиться в сердце, достаточно в любое место. И дальше можно в плен взять, в зоопарк, убить… все что угодно. И показывает такую стрелу. Хирон рассматривает и пальцем по наконечнику проводит. Геракл предостерегает его, ведь можно оцарапать палец. Хирон со смехом отвечает, что бояться следует смертному Гераклу, а не бессмертному кентавру.

Кентавр, конечно, существо бессмертное, но болеть-то он может. И он начинает заболевать. Все больше и больше, вот он совершенно разболелся. Все болит, а сделать Хирон ничего не может. Пытается покончить собой, но получается как в «Дне сурка» - открывает глаза, а он все тот же. Ничего сделать не может, а болит все. И наконец, он приходит себя и понимает, что болит-то у него все, но времени у него впереди бесконечность. И он начинает искать. Искать в мире вод – пробует, пробует, пробует… и находит минеральные воды. В мире земель пробует разное и находит лечебные грязи. В мире трав, в мире кристаллов, в мире деревьев…  И находит много того, что если и не уничтожает боль, то хотя бы снижает ее в том или ином участке тела. И благодаря этим поискам, сделал он много открытий,  много изобретений, создал много  лекарств.

Как-то Хирон встречает тяжелобольного умирающего мальчика-сироту. Применяет к нему все свои изобретения и тот, выздоравливает. Мальчик выздоравливает, и Хирон его усыновляет, воспитывает. Имя мальчика – Асклепий, по-древнегречески. А по-древнеримски – Эскулап. Этот мальчик становится первым врачом.

Миф этот о том, что в основе, по крайней мере, европейской медицины лежит миф о раненом и сумевшем вылечиться враче, целителе.

То есть для становления врача, важен опыт собственной болезни и собственного выздоровления. Без этого врачом не становятся. И тогда первый вопрос к тем, кто хочет стать врачом - чем Вы были больны и от чего Вы выздоровели.

Это-  опора на собственный жизненный опыт. Истина для человека - это то, что открывается ему в ходе его  жизненного опыта.   

В психотерапиях  знание отвлеченное, просто знание – не имеет никакой цены.

В психотерапиях значимо личное знание, выношенное знание.

2. Отказ от S-O представлений

Эти представления складывались в Европе в Новое Время и стали основой для развития естествознания и инженерии. Происходило это в ходе тектонического сдвига, произошедшего в религиозно-философской картине мира на Западе. Сдвиг выражался в принятии точки зрения, согласно которой если человек Богоподобен, то ему, как и Богу, доступно смотреть на мир со стороны, извне.

Человек начал полагать как само собой разумеющееся то, что он может быть внешним наблюдателем по отношению к чему бы то ни было. Изучать, полагая, что то, что он наблюдает, никак не связано с ним самим.  А потом, в инженерии – придумывал, как оперировать с изученным.    

Все становится объектом. За химией и физикой еще остались старые названия, но далее появилось множество «логий» и «графий». В том числе и психология, претендовавшая на превращение того, что ранее называли душой, в объект.

Только за последние десятилетия на моих глазах появились, как минимум, две новые «логии» - конфликтология и валеология.

Возникшая при попытках изучения и описания микромира коллизия неопределенности рассматривалась и рассматривается только как досадное ограничение на пути такого же познания и описания микромира, как и любых других объектов.

Начиная с Канта, появились мыслители, убежденные в том, что наше сознание находится в плену априорных конструкций, заставляющих нас воспринимать мир именно так, а не иначе. Строились всякие предположения по поводу того, что влияет на характер этих конструкций и что с этим можно делать, но при этом не подвергалась сомнению сама возможность человека смотреть на мир со стороны, описывать его, что-то делать с ним.

В психотерапиях же человек мыслится как множеством невидимых нитей вписанный в мир.

Убеждение, что человек может являться субъектом, может смотреть на мир со стороны и иметь чистое сознание, независимое от этого мира, на мой взгляд, можно считать ошибкой такого же порядка, как и ошибка Птоломея и его последователей, полагавших, что Земля - центр мироздания.

Итак, отказ от S-O мировоззрения, это отказ  считать что, то, что мы видим – оно существует независимо от нас.

Это - неокантанское убеждение. Оно 200 лет существует в underground нашей цивилизации. Со времен фрейдовской практики оно начало проживать в среде психотерапии. Но пока без онтологической рефлексии, и не выходя на столбовую дорогу цивилизации

3. Деуниверсализация

В течение многих столетий создаваемые мировоззрения были всегда универсальными. Нам и философию преподают как мировоззрение универсальное – универсальная философия Гегеля. Она весь мир якобы охватывает и объясняет. Претензии объяснить весь мир одним образом. Учение Маркса – объясняет по-другому, но тоже весь мир. За какое бы учение ни брались, каждое претендует на то, что объяснять весь мир.

Во многих психотерапиях идет отказ от универсализации. Это означает, что все философии становится для нас локальными. В одном случае, чтобы как-то понять происходящее, нам в помощь может быть Гегель. А в другом случае, чтобы понять происходящее он совсем нам не в помощь… но нам в помощь будет Виктор Франкл. Но Виктор Франкл тоже не универсален – не везде есть смысл и не всегда человек озабочен смыслом. Много разных есть вопросов кроме смыслообразующих. Мир сложнее. В каких-то случаях нам подходит язык Кьеркегора или «Братьев Карамазовых», чтобы понять происходящее, – и это тоже не универсально.

В медицине смешно было бы считать, что есть универсальное лекарство. Я сам из многопоколенческой медицинской семьи. И с детства помню, что лекарства всегда подбирали. Причем то, что подходило одному больному, могло совсем не подойти другому.  Но потом об этом начали забывать. Может быть, мир упрощается, хочется универсальности… в идеале, чтобы можно было лекарство даже не назначать – прочитать,  какие симптомы, получить рецепт у искусственного интеллекта.

  Несколько лет назад я беседовал со старым другом, выпускником московского физтеха .  Он  мне начал говорить, «смотри, у разных объектов разные координаты, но они же в одном и том же пространстве»?  И тут я ему напомнил, что в современной физике элементарных частиц уже все не так. Нет стандартного набора характеристик для всех частиц.  Хотя ужасно хочется все упростить и найти какие-нибудь универсальные протокирпичи, из которых все построено»  

 В мире психотерапий много конкретных, частных, локальных рецептов. Много конкретных, частных, локальных философий. Мировоззрений, которые могут нам в одном случае что-либо хорошо объяснять, а в другом – нет.

Более того, для одних клиентов и в одних жизненных обстоятельствах  показана одна психотерапия, а для других - другая

4. Отказ от убеждения, что законы мироздания не меняются

Это убеждение также складывалось в Европе Нового времени и было связано с появлением и широким распространением взглядов мыслителей-деистов, утверждавших, что Бог создал мир и успокоился, отошел от дел, не меняет сотворенное, а значит, то, что мы узнаем о мире сегодня, будет верно всегда, т.е. что время однородно. Более того, укоренилось представление, что эти законы одинаковы везде, т.е. что пространство однородно. Это убеждение стало одним из краеугольных камней естествознания - эксперименты в естествознании не повторяются за ненадобностью, однажды полученные результаты считаются полученными навсегда.

Честные естествоиспытатели несколько веков еще размышляли над «девиантным поведением» мироздания, над тем, что результаты их экспериментов имеют разброс, и над тем, что же это означает, но в XIX веке с появлением теории статистики сомнения были заштукатурены. Появилось объяснение - результаты экспериментов имеют разброс из-за того, что мы не можем точно воспроизвести условия экспериментов и каждое следующее испытание природы происходит в чуть-чуть других условиях. Со временем тот факт, что это не более чем успокаивающее объяснение, забылось.

В августе 1958 г. в Москве происходила Х Генеральная ассамблея Международного астрономического союза (MAC). К ассамблее вышла в свет небольшая книга известного советского астрофизика профессора Н.А. Козырева «Причинная или несимметричная механика в линейном приближении», в которой однородность времени ставилась под сомнение. С этого времени началось накапливание фактов, подтверждающих такое видение. Козырев и его последователи предполагали, что время само по себе уже является носителем энергии, что проявляется как направленность времени. Поэтому-то результаты испытаний, проводящихся, скажем в XVIII веке и в XX, будут различными.

С 60-х годов в Пущино-на-Оке, в биоцентре Академии Наук, профессор Симон Шноль проделывал странную вещь - повторял свои эксперименты огромное количество раз, при этом параллельно проводил их в разных регионах планеты. И, представьте себе, начали появляться плавающие во времени устойчивые сгущения результатов вокруг разных величин.

 А, кроме того, при параллельном проведения одинаковых экспериментов в одно и то же время в разных регионах планеты, - результаты разнились. Сначала  начала вырисовываться такая картина - законы в разное время суток, в разные месяцы и в разных местах земного шара выглядят по-разному. Потом возникла гипотеза о колебательном характере законов. Потом - о том, что мы накануне революции в естествознании коперниковского типа, т.е. что не только Земля не центр мироздания, но и законы природы, открываемые на Земле, имеют отношение только к текущему положению Земли во вселенной, и не более того.

В 1973 г. в Кракове на ассамблее Международного астрономического союза, посвященной 500-летию со дня рождения Коперника, австралийский астрофизик Брэндон Картер показал , что если поменять величину хотя бы одной из физиче­ских констант, то в такой вселенной существование человечества было бы невозможно. Это выступление положило начало дискуссии в естествознании, которая длится по сей день и называется дискуссией об «антропном принципе» в физике. Для нас важно то, что в ходе этой дискуссии уже появилось и крепнет представление о том, что мы живем лишь в одной из возможных вселенных - той, которая по своим параметрам и соотношениям между ними соответствует возможности появления и существования людей, и все открываемые нами законы - локальны - действительны только для нее.

Линия Н. Козырева, линия С. Шноля, линия Б. Картера в современной естественнонаучной мысли пока не сомкнулись, но они развиваются в направлении все большей и большей локализации сферы действия законов природы.

В психотерапиях  представление о том, что существуют какие-то «законы», которые будут верны всегда и везде, часто представляется ошибочным.

5. Отказ от типологий

Помнится такой случай. Моя жена тяжело болела, и нам устроили встречу в медуниверситете с одним научным сотрудником, который славился как диагност. Это было то, что надо, так как диагноз был не вполне ясен. Диагност меня вначале поразил - часа три он расспрашивал жену о ее жизни и жизни ее предков со всеми возможными подробностями и в разных аспектах. Наконец выспрашивание закончилось, и я ожидал, что сейчас он скажет волшебное слово - название какой-нибудь редкостной болезни - и мы сможем приступить к лечению. Вместо этого он достал толстенную книгу и начал листать. Мы сели от него с двух сторон, заглядывая в эту книгу. Наконец он остановился, задумался, полистал страницу вперед, страницу назад и молвил название. Зрение у жены было лучше, да и мотивации, наверное, больше. Она смотрит в текст и говорит: «Смотрите, а вот здесь не совпадает. Написано «двухсторонние плевриты», а у меня односторонний». Диагност с досадой поморщился: «Ну не может же все совпадать». Жена с нарастающим увлечением обнаруживает еще одно несовпадение. Диагност закрыл книгу и сказал устало: «В диагностике всегда приходится что-то игнорировать - а как Вы хотите?»

В диагностике пациента подводят под диагноз.

Имеется готовая типологическая сетка, и пациента нужно засунуть в какую-то ее ячейку. А он туда не засовывается со всеми своими неповторимостями. Тогда происходит обрезание всего лишнего, чтобы засовывался. Обычное дело. Не только в медицинской, но и в любой другой типологии происходит подведение под тип - что в биологии, что в астрологии, что в юриспруденции. В результате такое мышление закрывает само себе возможность воспринимать уникальное, неповторимое, то, что существует в одном-единственном экземпляре. К этому привыкли - а как же иначе!

Вот от этой привычки в психотерапиях, начиная, пожалуй,  с Карла Роджерса, отказываются.

6. Отказ от причинности

Помню трепет удивления, который я переживал когда-то, встречаясь с представителями иных культур. У меня не сохранились в памяти детали диалогов с ними. Поэтому представленные ниже диалоги носят не документальный, а скорее литературный характер, но на документальной основе.

Идет 1990 год. Подарок судьбы – встреча и дальнейшая дружба  с настоящим китайским даосом, нигде себя не афишировавшим в качестве такового,  наследовавшим традицию от учителя, который взялся его излечивать, когда его списали в сельхозкоммуну помирать после перелома позвоночника из лагеря перевоспитания интеллигенции (мой друг был китайским ученым-филологом, ставшим жертвой так называемой «культурной революции»). «Учиталь» тихо жил и работал лодочником в сельхозкоммуне.   «Учитель» - даос его  вылечил,  присмотрелся к нему и сделал своим преемником, то есть передал традицию.

 В суждениях этого моего китайского друга начисто отсутствовали причинно-следственные цепочки. Он всматривался в происходящее и, казалось, пытался угадать, как правильно действовать. Когда он занимался гимнастикой цигун, то каждый раз комплекс исполнялся по-разному, а иногда и вовсе не исполнялся. Но когда я как-то спросил его, как он угадывает, то он очень удивился: «Никак. Я принюхиваюсь, и меня притягивает. Вообще-то этому нет слов в русском языке, но примерно так». А потом я встретил где-то: «Страстного человека притягивают неприятности», - ему сказал эту фразу, он радостно закивал и добавил: «Бывает, не его притягивают, а он притягивает. Свои или неприятности для своих близких».

Однажды он познакомил меня с потомственным китайским философом. «Философ в шестнадцатом поколении», - так представил он своего друга. «Философ в шестнадцатом поколении» оказался потомственным гадателем на «Книге перемен».

Я уже слышал до того, что в «Книгу перемен» вложено нечто, подобное геному - схема тетраэдра, проекцией которого на плоскость стала знаменитая схема инь-ян. И я его об этом спросил.

Он долго смеялся: «Что, хотите будущее вычислять?»

А потом: «Смотрите, как вы здесь живете. Ведя бизнес, ищите крышу, а у зла почему-то ищите корень». Я спросил: «А Вы?» - «Иначе. Лично я предпочитаю вообще не называть вещи ни своими, ни чужими именами. В Китае принято считать, что зло любит маскироваться. Но так считают те, кто не умеет пользоваться «Книгой перемен». Если я скажу Вам, что зло маскируется, что его нрав в этом - тут же ошибусь. Для кого как, да еще каким боком». «Тогда что значит ваш значок инь-ян?» Он вытащил из портсигара с вензелем инь-ян папиросу и начал ее долго и потусторонне разминать. Потом ответил: «Намек, чтобы не залипал. Как у Вас говорится, не строил себе кумиров, не был слишком убежденным, что держу истину за бороду. В Европе Гегель это хорошо выразил; у него, по-моему: «Любое дело беременно своей противоположностью». Я: «У Гегеля этого, по-моему, не было». Он: «Ну и что, а могло бы быть, это к нему подходит». Я: «Вот Вы и закон изрекли!» Он затянулся папиросой: «Намек, только намек, а не вычислительная схема и не основание для оценки».

И еще одна встреча; тибетский буддист выражался примерно так: «Для меня все мироздание - как пазл. То, что вы называете болезнью, для меня - не тот элемент, не на том месте». - «Что-то, что нарушает Ваше эстетическое чувство?» - «Можно сказать и так. Стихи, которые приходят Вам в голову, вкус во рту, погода, что за день в году, где Вы находитесь, что у Вас сегодня происходит с женой и с ребенком, какие известия об успехах и о неудачах и чьих. Все является красками и элементами в этой картине, ее можно еще продолжать и продолжать».

Я ему: «Это все красиво, но у вас, известно, хорошая есть тибетская народная медицина. Вы же, чтобы вылечить человека, должны, пусть в каких-то своих представлениях, но объяснить для себя, из-за чего у пациента болит, к примеру, колено. Из-за погоды, из-за расположения планет в момент его рождения или из-за того, что он регулярно ест холодец? Или из-за еще чего-то? Разве не так рассуждает Ваш врач?»

А он мне: «Конечно, нет. Мы слушаем симфонию ритмов - пульсов Вашего организма. И если какой-то инструмент фальшивит, вносит диссонанс, то у нас есть текст, созданный Буддой медицины. Мы настраиваемся на этот случай, со-настраиваемся с ним, становимся недостающим инструментом. Можно сказать – сами становимся лекарством, помогаем какофонии стать симфонией».

Причинность - неотъемлемая конструкция современного сознания культурного человека. Человек с таким сознанием вырос. В Европе с Нового времени и до наших дней такое сознание прививается системой образования, а сейчас это делается практически во всем «цивилизованном» мире. Но! Существовало и существует множество культур, в которых люди превосходно обходятся без «причинности».

Интересно, что в современной физике уже возникла и существует «новая волна», в которой происходят осторожные попытки отказа от причинности. Началась она в 1965 году, когда ирландским профессором Джоном Стюартом Беллом было выдвинуто утверждение, что если мы считаем принципы квантовой механики работающими во вселенной, а не только в Копенгагене, где жил и творил Нильс Бор, то, в соответствии с этими принципами, между любыми двумя частицами, когда-либо входившими в контакт, остается нелокальная связь, как будто у них возникло что-то вроде общей судьбы, что-то наподобие юнгианской синхроничности. Некоторые теоретики начали размышлять о возможности существования одного и того же объекта во многих лицах, размышлять над поразительной схожестью происходящего в разных пространственно удаленных местах, схожестью, трудно объяснимой с помощью поиска причин.

Знаменитый соратник Эйнштейна американский профессор Джон Арчибальд Уиллер пошел дальше. Он писал: «Мы ошибаемся, думая, что прошлое имеет определенное существование "где-то там"». Мысль Уиллера состоит в том, что «наши эксперименты возникают вместе с соответствующим им прошлым и будущим. Прошлое не задано, не содержит в себе никаких причин, порождающих будущее, - оно создается синхронно с этим будущим».

В психотерапиях начинают интересоваться не объективными причинно-следствиями, а лишь тем, какие именно причинно-следственные цепочки конкретный человек строит и почему именно такие?.

В психотерапиях отказываются от такой классической традиции европейского ума, как поиск причин всего и вся, упования на их обнаружение.

7. Отказ от сущности

Примерно за четыре столетия до Рождества Христова в Элладе жил и творил философ Платон.

Это был мыслитель оригинального жанра. Так, например, он уделил много времени и места в своем творчестве описаниям деяний своего учителя Сократа, но, описывая, позаботился о том, чтобы Сократ в его изображении был изумительно похож на него самого. Благо Сократ сам ничего не писал. И Платон прослыл порядочным человеком, прославившим своего учителя, а заодно изображение учителя, нарисованное Платоном, подчеркивало не только преемственность, но и то, какой огромный шаг сделал Платон по сравнению со своим наставником.

Шаг этот был в любопытном направлении. Платон призывал не доверять ни своим органам чувств, ни своей памяти, утверждая, что все, что мы воспринимаем, - ненастоящее, что наше восприятие схватывает иллюзию, маскировку, в лучшем случае - следы настоящего, что мы живем как бы в мире теней или отблесков настоящего. И хорошая задача для человека, да и для человечества - сорвать маску с мироздания, разоблачить его, добраться до того, другого, настоящего, неподдельного мира, тени которого мы воспринимаем. Далее Платон сообщил, что тот, настоящий мир, - мир идей, тени которых мы воспринимаем. И хорошо бы суметь узнать мир идей, суметь узнать их имена.

Фантазия Платона была ни хуже, ни лучше тысяч других фантазий, что овладевали и овладевают умами философов. Более того, при желании в его размышлениях можно увидеть следы размышлений других, более ранних древнегреческих мыслителей. Но! Платон сумел создать учебное заведение - Академию - которая просуществовала восемьсот (!) лет, пережила упадок Древней Греции, расцвет и упадок Рима, появление, гонения и официальное признание христианства, дожила до Византии и только в византийские времена была разогнана. Восемьсот лет выпусков! Выпускники платоновской Академии просочились практически во все культурные элиты Европы и Ближнего Востока. Удивительным образом идеи Платона овладели умами и христианских богословов, и их гонителей.

Для европейского мыслителя стало само собой разумеющимся, что у всего чего бы то ни было имеется сущность, которая нам не видна, и что докопаться до нее - вот путь, и смысл, и назначение жизни мыслителя. На само существование привыкли смотреть как на нечто вторичное, как на проявление разнообразных сущностей. И законы, которые всегда претендуют на универсальность, и типологии - это формы представления сущностей. И идея причинности живет в лоне идеи о сущностях, поиск причин - докапывание до сущностей.

Почти две с половиной тысячи лет европейцы (а теперь и не только они) изощрялись в построениях целого мира мыслительных конструктов - идей, полагая, что они проникают в суть вещей, открывают тайны мироздания. И наша цивилизация построила целую Вавилонскую башню абстракций – сущностей.

В повседневный обиход вошли сложные абстракции из мира науки, мы наделили их смыслами

Как само собой разумеющееся люди оперируют в своих рассуждениях геномами, будучи абсолютно уверенными, что они существуют.

А нанотехнологи абсолютно уверены в существовании молекул и атомов.

Еще совсем недавно в физиологии высшей нервной деятельности господствовала абсолютная уверенность, что у разных участков мозга есть своя конкретная ответственность, жесткая функционализация.

Еще совсем недавно господствовала уверенность, что существует рефлекторная дуга, потом – что существует рефлекторное кольцо. И кто с этим смел не соглашаться на тех же «Павловских» совместных сессиях АН СССР и АМН СССР  подвергались гонениям.

А вот на бизнес-завтраке в последнем Давосе Андрей Курпатов прочел лекцию, в которой с той же уверенностью, что еще недавно говорили о рефлекторных дугах, говорит о нейронных сетях, о дефолт-системе, как о само собой разумеется, существующем.

В прошлом году исполнилось 100 лет со дня смерти Свердлова. Всегда сообщалось, что умер он от гриппа, во время эпидемии. Но вот по открывшимся архивным данным обнаруживается, что умер он после избиения его бастующими рабочими в Орле. Он возвращался в Мокву из поездки в Харьков и вышел в Орле разговаривать с бастующими рабочими, которые по его представлениям никак не мог бастовать против своей собственной «пролетарской» власти. Свердлов был уверен, что пролетариат существует в реальности, а не является абстрактной категорией. За это поплатился жизнью. Ленин, судя по всему, это понимал, потому что говорил, что нужно еще «вносить пролетарское сознание в пролетарские массы».

В психотерапиях живет вирус  отказа и от этой привычки, переданной нам из Древней Греции через Академию Платона, вирус отказа от оперирования абстракциями.

8. Важность контекста для понимания

Когда-то именно из того же самого неокантианского кружка, в котором состояли и Хайдегер, и Гуссерль, и Ясперс, и Шелер, и Ханни Арендт,  вышел и их младший товарищ Гадамер. Он посвятил почти всю свою жизнь герменевтике. Это учение о понимании. Почему это казалось ему таким важным ? А стало ясно, что невозможно как-то однозначно интерпретировать текст. Разные люди интерпретируют один и тот же текст по-разному, по-своему, под себя. Как вообще возможно взаимопонимание? Гадамер работал над этим вопросом и создал целое учение.  И стало ясно, что для того, чтобы что-либо понять, важен контекст. Не только, что говорит человек. Но и то, как он говорит и кому он говорит. Как то, что он говорит, соотносятся с тем, что он делает.

Александр Ефимович Алексейчик, например,  особое внимание именно этому уделяет – проверке соотношения между словами и действиями. Пытается найти разные способы это проверить. Потому что важен контекст. Люди с психическими расстройствами, кстати, очень часто внеконтекстные.  Алексейчик пытается людей как-то ввести в контекст, чтобы начать видеть соотношение между действиями и словами, между словами и их обращенностью - словами в пустоту и словами кому-то конкретному. Это все создает контекст. В психотерапиях часто важнее не сами слова, а то, как они произносятся и в какое действие переходят. И одно действие может быть важнее 10 слов.

В начале XX века немецкий эмбриолог Ганс Дриш  показал, что в эмбрионах судьба клетки зависит не от «генетического материала», а от её местоположения в зародыше,  эти работы продолжил  советский биолог Александр Гурвич, создавший концепт контекста – биологического поля, впрочем на сегодня эти работы и размышления в биологии ушли в «подполье» , подавленные на сегодня доминирующими генетическими представлениями.

Но в психотерапиях эта контекстная логика живет.

9.     Культурная поли-лингвистичность

Этот принцип был хорошо проявлен во время докладов на Втором Всемирном Конгрессе по экзистенциальной терапии, в Аргентине (май 2019). Конгресс назывался «Тревога в эпоху перемен». В составе делегации нашей делегации (делегации МИЭК)  были переводчики-профессионалы, и они обнаружили, что одно и то же слово (даже с одинаковым написанием)  может означать разное. «Тревога» для немцев, англичан и для латиноамериканцев (испаноязычных) – это совершенно разные слова. Хотя слово одно и то же,  и  написание одно и то же. Но культурный смысл их совершенно разный.

Для германоязычных, присутствовавших там , немцев и австрийцев, тревога отличается от страха. Тревога безотчетна и беспредметна. А у страха есть конкретный предмет, и немцы и австрийцы с этим работают. Тревога как недострах, предстрах. Но только там это различение значимо.

Тревога в английской культуре – это как знак, как щелчок, как гудок паровоза. Это было видно по тому, насколько доклад Эмми ван  Дорцен, много десятилетий живущей в Великобритании отличался от доклада Альфрида Лэнгле. Наш переводчик приводил пример с воздушной тревогой, на нее нужно реагировать, если хочешь остаться жив. Спасибо тревоге – она нас предупреждает. В немецкой культуре слово то же, но за ним нет того смысла. Эмми ван Дорцен доклад  делала как представитель британской культуры. И было полное понимание, почему она призывала благодарить тревогу. А для немецкоязычных участников Конгресса благодарность тревоге – странная странность.

 А в испаноязычном мире тревога – это грусть-тоска. И за что благодарить тоску совершенно непонятно. Особенно непонятно было латиноамериканцам. Хотя слово одно и то же, латинского происхождения.  И такого  - огромное количество.

Замечательный наш философ и филолог Георгий Гачев, с которым я имел счастье быть  знакомым, любил приводить примеры из литературы. Например, когда говорит немец о пространстве, за этим стоит один образ. А в русской культуре совсем другой образ стоит за этим словом.  В немецкой литературе пространство – это что-то ограниченное, конкретное. Например, место где стоит мой дом, конкретное место.  В русской культуре пространство – это нечто безбрежное.  Для конкретного нужны другие слова.

Культурная поли-лингвистичность – это понимание с кем и какие слова мы употребляем, осторожность с употреблением слов. Воссоздание смыслов и образов, стоящих за этими словами для этого конкретного  человека. Потому что слова могут быть одни, а образы разные.

Это то, что живет в психотерапиях. И, скорее, в подвале цивилизации, чем на её столбовой дороге.

10. Принцип дополнительности

Ни одна теория не может описать ситуацию полностью. Любая концепция, теория описывает только часть ситуации. Теории о каком-то человеке не описывают всего этого человека. Они описывают часть жизни человека на данном этапе, не более того. То понимание, которое у нас возникает, всегда локально. Это локальная теория, которая схватывает какую-то часть его жизни на этом этапе. А другую часть схватывает другая теория. И можно к этому спокойно относиться. Потому что это не более чем теория. А третью часть – третья теория. Такое лоскутное одеяло. Принцип дополнительности говорит, что это нормально. Ни одна теория, какая бы она ни была замечательная (психологическая, психиатрическая, философская, антропологическая) не может охватить жизнь даже одного человека. Все представления  локальны. Но все вместе, такое лоскутное одеяло, как-то может покрывать и что-то объяснять нам. Но только вместе.

Так же как в современной физике действует принцип дополнительности. В школе нас учат, что существуют электроны, частицы, волны.  Это означает, что  проявляющиеся феномены можно в какой-то части объяснить с помощью волновой теории. А в другой части -  к  этому же феномену невозможно применить волновую теорию, тогда мы объясняем другой теорией. Потому что проявляет он себя не по-волновому.  А с чем мы на самом деле имеем дело, мы не знаем и это не важно. Потому что мы имеем дело только со своими объяснительными теориями. Мы не умеем построить одну теорию, которая объяснит все, но научились стоит локальные.  Это справедливо для современной теоретической физики, это, скорее мировоззрение очень узкого класса физиков-теоретиков.

Но это же убеждение находит себе обиталище и в мире психотерапий.

11. Отказ от представления, что мы все живем в одном и том же мире

Когда-то в конце восьмидесятых мне довелось читать всякие сборники научных трудов, посвященных изучению экстрасенсорных явлений. Общий итог исследований - этих явлений нет, так как то, что исследовалось, проявляло себя статистически недостоверно. Даже Роза Кулешова, читавшая книги руками, делала это статистически недостоверно, а значит, вовсе не могла их читать. По мне, так зафиксируй хоть раз чтение книги руками - и этого достаточно, чтобы послать подальше статистику с ее достоверностью-недостоверностью. Но это - другой разговор.

А наш - вот о чем. Как-то к одному нашему английскому коллеге обратился клиент, у которого незадолго до этого в доме появился полтергейст. Полиция зафиксировала наличие феномена. О нем написали в газетах, сделали несколько передач на телевидении, взяли радиоинтервью. Появились ученые, поставили приборы. Приборы зафиксировали полное отсутствие чего бы то ни было. Ученые засели в засаде - пока они находились в доме этого человека, полтергейст никак себя не проявлял. Ученые сделали заключение, что он мошенник и все сам подстраивает; об этом написали в газетах. Как только ученые ушли, полтергейст немедленно вернулся. Человек пришел в отчаяние и обратился к психотерапевту. Психотерапевт оказался экзистенциалистом. И начали они вместе прояснять весь жизненный контекст этого человека. А контекст оказался примерно таким. Когда-то парень из маленького английского городка отправился в Лондон - «на ловлю счастья и чинов». Чему-то выучился; во время учебы познакомился с такой же «понаехавшей» девушкой; какое-то время встречались, поженились; он устроился на работу, она тоже. Потихоньку продвигался по службе, взял кредит, купил квартиру, детей сначала не хотели, потом дети почему-то не получались. У его фирмы возникли проблемы на рынке, грянули сокращения, и его сократили. Жена объявила ему, что он неудачник, и от него ушла. Попытки устроиться на работу оказывались безуспешными. Деньги потихоньку заканчивались, замаячило выселение из квартиры из-за невыплаченного кредита. Наш герой признался психотерапевту, что он ощущает себя как полное ничтожество, как никтонец и неумелец. И вот на таком фоне вдруг появляется полтергейст, и о нем начинают писать в газетах, берут интервью на радио, делают передачи на телевидении. Он становится известным человеком. Даже бывшая жена позвонила. И тут такой облом, с обвинениями в мошенничестве...

Психотерапевт начал заниматься с ним смысловыми узлами его жизни, заниматься его мечтами, в том числе былыми, стремлениями, прояснять его предназначение и его семейную мифологию. И клиент получил вместо пособия по безработице грант на учебу, выучился на профессию, близкую к той, о которой когда-то мечтал и к которой тяготел, поступил на работу - и... полтергейст исчез.

Если для ученых-естествоиспытателей полтергейст был объективным явлением, которое можно изучать, то для психотерапевта явление - это было явление именно его жизни, полтергейст в пространстве его жизни. Как у Высоцкого, «колея эта только моя, пробирайся своей колеей».

Коллеги, в мире на сегодня живет и побеждает универсализация, стандартизация.  В последние десятилетия под дымовой завесой постмодерна просто одни стандарты меняются на другие.

Когда-то Бубер восстал против мира «Я-Оно». Был ли он услышан ?  И что, сдвиг мира в интернет-пространство и разработки так называемого искусственного интеллекта что-то меняют в этом принципе -  «Я-ОНО»?

Может ли в среде психотерапии вызреть другой мир?

В мире психотерапии соседствуют праксисы разных мировоззрений, которые десятилетиями самостоятельно развивались. И, думаю, возможность иного, чем рисуют футурологи, будущего,  будет связано с тем, какой мир мы, представители этих школ, будем выстраивать вместе.

Если, по крайней мере, в последней четверти XX века в психотерапиях стала популярна логика авторства, то, я надеюсь, что мы будем выстраивать логику диалога культур.

О чем я веду речь, когда говорю о диалоге культур?

Когда-то в 1994 г. мой приятель, украинский философ и управленческий консультант эмигрировал в Израиль. Ни как философ, ни как управленческий консультант он там места не нашел. Он вспомнил, что в юности был строителем и вступил в бригаду по укладке полов. А потом написал книгу «Искусство укладки полов».  Он описывал, как в бригаду попали вновь прибывшие эмигранты из разных стран - из Европы, из постсоветского пространства, из Ирана, из Африки. Иврита они не знали, английского многие из них тоже не знали, но у них было общее дело. И он описывает, как у них строилось взаимопонимание, сначала – на языке знаков. Но началось построение взаимопонимания с появления у них интереса друг к другу, к жизни друг друга, к взглядам друг друга. 

Для диалога культур нужен взаимный интерес, нужны попытки понять другую культуру, как другую, с другой историей, с другим самопониманием, с другой философией жизни, нужно изучение друг друга.

В моем жизненном мире присутствуют и встречаются  герои Достоевского, О’Генри, Шекспира и Гомера, Шарль де Костера и Льва Толстого, святая Фекла и герои Теодора Драйзера. Они все равны, но в тот или иной момент жизни выступают вперед и начинают иметь большее значение. Но только в этот период жизни.

На территорию культуры встречаются Аристотель, Декарт, Кант, Фрэнсис Бэкон, Спиноза, Гуссерль, Камю, Лев Шестов. И они равны друг другу, они не выстроены по вертикали.. А когда они приходят в нашу жизнь, то ведут через нас диалог друг с другом. Более того, они нас делают со-авторами. Потому что когда я веду занятия по Гуссерлю, то это я говорю не о Гуссерле самом по себе, а о том, Гуссерле, который во мне живет и действует.

Что нужно для диалога?  Нужно, чтобы точно так же, в  жизненных мирах всех участников диалога  располагались другие участники.  

Чтобы диалог был возможен, еще и желательно  увидеть, что ему мешает. Мне кажется, ему мешает стремление искать в устройстве мира что-либо универсальное и неизменное.

Диалог отличен от партнерства, от союзничества. Он начинается с сомнений в совершенстве своей культурной традиции. Но он отказывается и от поиска общих оснований для разных культурных традиций.

Но взаимный интерес культур позволяет каждой из них иметь возможность совершать трансмутацию (это то, о чем мечтали алхимики и что удалось физикам-ядерщикам), при этом не растворяясь в других традициях.

Мой призыв – озаботиться не созданием общих параметров жизни психотерапевтических сообществ, что сейчас чаще всего бывает, а ездить друг к другу,  встречаться и изучать опыт друг друга в его неповторимости, в его уникальном пути. Чтобы разные психотерапии от соседства и нейтралитета или союзничества перешли к Диалогу, к изучению друг друга.

Тогда в недрах психотерапии действительно вызреет крот истории, не замечаемый футурологами.  Вызреет альтернатива  субъект-объектной технико-технологической цивилизации.